«У императора были самые лучшие намерения, когда он начал свою программу возрождения села»

— У императора Тиберия Цезаря Юлия Августа были самые лучшие намерения, когда он начал свою программу возрождения села.

Во-первых – традиционные ценности. Потому что честное богатство – это такое богатство, которое происходит от земли, а не от всяких там сомнительных кредитных махинаций. От махинаций богатства больше, но от земли оно честнее.

Во-вторых – возрождение села и забота об аграрном секторе экономики Италии. Потому что были времена, «когда Италия снабжала продовольствием свои находящиеся в отдаленных провинциях легионы, а сейчас мы предпочитаем возделывать Африку и Египет».

Как раз за год до императорского указа в Риме случились небольшие беспорядки из-за слухов о том, что корабли с египетским зерном задерживаются, а хлеба в Городе осталось на три дня.

Злые языки, впрочем, говорят, что был еще и третий, такой немножко корыстный мотив. Незадолго до этого император раскрыл заговор командующего своей гвардией Сеяна. Десятки уважаемых людей были казнены, а их имущество, включая поместья в Италии, было конфисковано в казну.

Ну и продажа этих конфискованных поместий шла не так бодро, как императору того хотелось.

В общем, Тиберий издал указ, согласно которому банки должны были вложить две трети своих активов в покупку земли в Италии. Ну а ты же понимаешь, что банки свои активы в сундуках не хранят. Банковские активы – это то, что банкам должны. И свободных денег на то, чтобы выполнить императорский указ, у римских банков не было.

Поэтому банки, во-первых, свернули все программы кредитования. И первым от этого пострадал как раз аграрный сектор. Потому что сельское хозяйство Италии было так устроено, что крупные производители весной брали кредиты на посевную, а осенью возвращали их после продажи урожая. А тут внезапно оказалось, что сеять не за что.

Но это только во-первых. Потому что то, что было во-вторых, оно было гораздо хуже.

Чтобы собрать деньги, банки начали требовать немедленного возврата долгов. А главными должниками были те же самые сельхозпроизводители. А денег у них не было. Но были поместья, которые им пришлось отдавать банкам в счет уплаты долга. Цены на землю упали, и вместо того, чтобы богатеть, село начало разоряться.

Но это было еще не самым худшим. Самым худшим стал кризис неплатежей. Все началось с того, что сенатор и по совместительству банкир Публий Спинтер потребовал у дружественного банка немедленного возврата кредита на сумму в 30 миллионов сестерциев. Таких денег в банке не оказалось, и дальше все посыпалось по цепочке.

Потому что, когда все одновременно потребовали возврата кредитов, внезапно выяснилось, что сумма кредита в римской экономике гораздо больше, чем сумма наличных денег.

«То, что было задумано в качестве целебного средства, возымело противоположное действие». Доверие было подорвано, банки копили наличные, не пуская их в оборот, деловая активность упала до околонулевых значений, «так что многие из-за этого вконец разорились». Деньги внезапно оказались в большом дефиците, а цены немножечко вышли из-под контроля.

Причем, чтобы вернуть все как было раньше, уже мало было отменить императорский указ. Чтобы вывести экономику из ступора, императору пришлось раздать банкам 100 миллионов сестерциев из свой казны в виде беспроцентного трехлетнего займа.

«Так было восстановлено деловое доверие и понемногу снова появились частные заимодавцы».

Короче, не лезь, пока оно работает. А если хочешь влезть, то сначала спроси умных людей. А потом все равно не лезь.

Потому что финансовые системы устроены сложнее, чем императорские представления о традиционных экономических ценностях. И если влезть в них немытыми руками, могут случиться внезапные неприятности.