Татьяна Хомич: «Маша нужна на свободе, нужна людям»

7 сентября — пять лет, как задержали Марию Колесникову — главу штаба Виктора Бабарико на президентских выборах 2020 года и одну из ключевых фигур протеста против режима Лукашенко.

Накануне очередной печальной годовщины сестра Марии Татьяна Хомич совместно с правозащитными организациями запустили манифест для усиления гуманитарного трека через диалог и деэскалацию с официальным Минском.

«Наша общая цель — добиться освобождения всех политических заключенных в Беларуси. Мы работаем вместе, чтобы привлечь внимание международного сообщества к катастрофической ситуации в беларуских тюрьмах, мобилизовать общественную и политическую поддержку, наладить диалог с лицами, принимающими решения, и дать конкретный импульс активным и практическим действиям на европейском уровне», — отмечается в манифесте.

«Салідарнасць» связалась с одной из инициаторок манифеста Татьяной Хомич, чтобы узнать о последних новостях про Марию Колесникову и чего будут добиваться манифестанты.

— Мне не верится, что прошло пять лет. В последние месяцы я пытаюсь осмыслить, что это действительно пять лет жизни, — делится собеседница. — Сколько всего Маша могла бы сделать за это время. Сколько мы бы могли попутешествовать, как могли бы общаться. Маша бы смогла создать столько проектов, познакомиться с новыми людьми. От этого мне очень больно.

К сожалению, у нас нет постоянной коммуникации с Машей. Мы слышали, что еще в ноябре ее перевели из ПКТ в 18-й отряд. По крайне мере, Маша не изолирована — насколько нам известно, она ходит на фабрику (работает швеей), ей улучшили питание и оказание медицинской помощи.

У нас нет возможности делать ей передачи, как это положено. Фактически она продолжает находиться в режиме инкоммуникадо. Они остановили изоляцию внутри колонии, но связи с внешним миром у нее нет.

Последнее и единственное за два года письмо от Марии, рассказывает Татьяна, пришло в феврале этого года. Однако там было всего пару предложений: Маша написала, что у нее все в порядке и передала всем привет. При этом звонков и встреч у семьи с ней нет.

— Мы не знаем, получает ли она письма, которые ей пишут. Я не пишу с конца 2023 года, потому что знаю, что мои письма она не получала. Маше пишет папа. Но сомневаюсь, что она их получает — во время свидания с папой в ноябре прошлого года она сказала, что не получала от него письма полтора года.

Насколько я понимаю, общаться с Машей никто не может. В своем отряде она одна или почти одна политзаключенная. И, как мне известно, политзаключенных, которые раньше были в этом отряде, перевели в другой, когда ее туда вернули.

Политзаключенные, которые освобождаются из гомельской колонии, рассказывают, продолжает сестра Марии, что она выглядит лучше, чем раньше. Как и до изоляции, ее постоянно сопровождают и строго следят, чтобы она ни с кем не общалась.

— Поэтому доносятся только обрывки информации — например, что видели ее мельком. Либо это какие-то слухи вроде того, что Маша комментировала что-то про помилование. Но у меня не получилось узнать, слышал ли кто-то про это сам.

Что касается манифеста, то толчком к его запуску, отмечает собеседница «Салідарнасці», стало то, что для многих политзаключенных прошло уже пять лет с момента их задержания:

— Долгое время думали, что люди выйдут на свободу, благодаря смене режима или смене поведения из-за давления на него. Но этого не происходит.

Я вижу, что в тех же правозащитных организациях все чаще приходят к выводу, что надо искать другие способы для освобождения людей, и это должно стать приоритетом. Если мы не можем добиться демократических изменений в ближайшем будущем, то надо сфокусироваться на том, как достать людей из тюрем.

Важным триггером для многих, я вижу это и среди родных (политзаключенных — С.), стало освобождения людей, которые происходят в последние полгода. Также больше года назад начался процесс помилования. С моей точки зрения, это был сигнал от Минска, что они готовы идти на уступки в виде освобождения людей.

Начался переговорный процесс и у него есть результат. Освободили Сергея Тихановского — то, что казалось долгое время невозможным, случилось. Получается, что подход гуманитарных переговоров, поиск возможностей, когда с режимом начинают говорить, а не игнорировать — работает.

Поэтому и появился такой манифест. Отмечу, что в нем есть и призыв к беларуским властям — чтобы процесс освобождения людей продолжался, чтобы людей восстанавливали в правах.

Мы говорим о том, что любые шаги на встречу властям должны быть привязаны к освобождению людей и снижению репрессий.

Татьяна отмечает, что работать по этому направлению будут в основном с Евросоюзом. Так как именно страны ЕС придерживаются «жесткой позиции не говорить с режимом».

— У меня всегда возникает вопрос спасения жизней. Это тоже должно быть приоритетом. Мы будем призывать страны Европы действовать и следовать примеру США — искать уступки для спасения жизней людей.

Мы видим, что за последние годы много людей умерло в тюрьмах. А это — верхушка айсберга. Много людей с заболеваниями, есть пожилые люди, многодетные родители. Манифест появился в том числе потому, что есть экстренные случаи — нельзя больше ждать.

На вопрос, что бы сказала Татьяна Хомич своей сестре, если бы знала, что та ее сейчас услышит, она отвечает так:

— Последние несколько лет я говорю, что сейчас Маша делает все возможное в этих условиях, чтобы сберечь себя, сохранить свое здоровье и жизнь. Все возможное, чтобы выйти на свободу. Я надеюсь, что она сможет меня как-то услышать: она нужна на свободе, нужна людям.

Освобождение Маши и всех остальных даст намного больше, чем их содержание в тюрьмах. Это то, что может дать сильную разрядку обществу в эмоциональном плане. Это касается не только конкретных семей.