Шрайбман: Такой же подход, как Лукашенко, практиковала раньше ГДР, когда обменивали людей на экономические подачки вплоть до еды

— Лукашенко знает, что пока Владимир Путин озабочен чем-то другим, пока у него есть какие-то другие занятия в жизни, кроме Беларуси, а их много сегодня у Путина, можно под шумок, в некотором смысле пробираться ниже радаров и выстраивать какую-то параллельную коммуникацию с США, — отмечает политический аналитик.

— Особенно в ситуации, когда Беларусь принимала американскую делегацию с Китом Келлогом во главе, а тогда ещё диалог России и США не был в каком-то крутом пике, и тогда ещё не было ощущения, что Трамп однозначно вошёл в свою антироссийскую фазу.

У меня до сих пор нет такой уверенности, но сейчас, по крайней мере, вербально, действительно, разнонаправленное движение.

Думаю, что Лукашенко просто пользуется тем моментом, что пока у власти в США наименее антироссийская администрация из всех последних и, вероятно, из многих следующих.

И, соответственно, этим моментом надо пользоваться, потому что в такой ситуации и Россия чуть менее ревнива получается. Ну, а к чему ревновать, если Трамп как бы наш парень всё ещё для многих, в том числе и в России.

А что он будет отрывать Беларусь от России, что он будет демократию насаживать в Беларуси, никто в это всерьёз не верит. Поэтому контакты с таким человеком и с такой администрацией, вернее, чуть менее опасны с точки зрения возбуждения каких-то имперских радаров России. Но понятное дело, что у этого есть пределы.

И если действительно движение станет разнонаправленным и Трамп начнёт что-то делать антироссийское, антикремлёвское, а не просто говорить, то Лукашенко будет куда сложнее заниматься такой же открытой дипломатией, потому что логика беларуско-американского дипломатического процесса требует, чтобы уже следующий шаг был более весомым, чтобы это был не просто визит в обмен на несколько политзаключённых, а уже какие-то санкции, какие-то шаги по дипломатическому сближению — открытие посольства, например, то, что будет уже заметно, то, что будет весомо.

И со стороны Беларуси ожидается более масштабное освобождение политзаключённых в случае продолжения этого разговора. И если это будет происходить на фоне того, что Трамп вводит вторичные санкции на тех, кто покупает российскую нефть, то, конечно, это будет выглядеть уже даже не только для нас с вами как что-то такое чудное, но я думаю, уже и в Кремле присмотрятся.

Артем Шрайбман подчеркнул, что Лукашенко куда менее идеологически одержим, чем Путин.

— У Лукашенко нет, например, политзаключённых, которых надо обязательно убить в тюрьме и нельзя обменять. …Нет у Лукашенко собственной глобальной миссии, за исключением собственной власти. Ну и того, что он видит, как видимо, синонимом национальному интересу —сохранения его клана у власти.

Но нет сверхидей попадания в учебники мировой истории, о расширении влияния. Ну, это нормально для не-империи, не иметь таких планов. А в этом смысле Путин, конечно, чуть менее предсказуем.

Лукашенко, несмотря на всю свою там эмоциональность, нестабильность вербальную, тем не менее, как политический актор довольно предсказуемый, движется по похожим паттернам уже не первое десятилетие, просто обстоятельства меняются.

Но сам Лукашенко в этом смысле как известный проверенный механизм, когда будет возникать дипломатическое окно возможностей для него, он будет им пользоваться.

По мнению Шрайбмана, мы наблюдаем депрагматизацию Путина.

— Он становится всё менее и менее движим взвешиванием каких-то объективных плюсов и минусов, убытков и прибылей. Человек всё больше и больше в плену, как мне кажется, каких-то своих убеждений о миссии, исторической значимости и так далее.

И это, может быть возрастное, может быть постковидное, но это то, что сейчас разительно отличает, на мой взгляд, два режима.

…Прагматика Лукашенко выражается в том, что он готов и уже это открыто говорят после визита Келлога, менять этих людей (политзаключенных – С) на уступки. То есть со стороны Лукашенко есть не артикулируемый, но существующий явно ценник.

И понятное дело, что он не освободит сотни людей лишь взамен на визиты. Но вполне можно предсказывать, что если Запад или США отдельно будут готовы к дальнейшим встречным шагам, то и освобождение продолжится.

Об этом говорят теперь уже даже официально минские чиновники. Поэтому это выглядит как довольно трампистский подход к международной дипломатии.

Его практиковала раньше ГДР, во время холодной войны, когда просто обменивали людей на экономические какие-то подачки вплоть до еды, продукты питания поставляли в ГДР в обмен на политзаключённых.

Поэтому, это не ноу-хау режима Лукашенко. Он видит, что этот товар ценится. Он его в некотором дозировании предлагает, — заключает Шрайбман.