«Девушки выходят подавленные из-за того, что не смогут родить»

«Палітвязынка» переросла из инстаграм-аккаунта с историями политзаключенных беларусок в проект помощи осужденным женщинам. В апреле по решению МВД инициатива была признана «экстремистским формированием» — это поставило под угрозу безопасность тех, кто помогал и получал помощь от проекта.

«Нам казалось, все знают, что творится в Беларуси»

В 2021 году журналистка Евгения Долгая вместе с дочкой Сашей уехала из Беларуси в Киев под угрозой преследования. Она сама прошла через задержание и административный арест, начала помогать родным политзаключенных.

— В какой-то момент я поняла, что не вижу, чтобы кто-то писал именно о женщинах в заключении. Не обесцениваю то, через что проходят мужчины, но девочкам тяжелее в колонии. Даже просто собрать передачу для них — дороже, — говорит Долгая.

Так родилась идея проекта — рассказывать о беларусках в СИЗО и колониях и делать иллюстрации. С ними вызвалась помочь художница Анна Кратько, которая тогда училась в художественной школе во Франции. К проекту присоединилась журналистка Наста Захаревич — она писала авторские колонки.

— В нашем пузыре нам казалось, что все кипит, все знают, что творится в Беларуси. Оказалось, что многие во Франции о происходящем после 2020 года не слышали.

В 2022 году, после начала полномасштабной войны России против Украины, Евгения с дочкой переехала в Варшаву. Журналистка продолжила помогать политзаключенным и была готова запускать «Палітвязынку», но сомневалась, подходящее ли это время для проекта. Помогли знакомые украинские правозащитники: Леся Ганжа сказала, что сейчас руки опускать нельзя, а Максим Буткевич помог с названием — подсказал, что нужно использовать феминитив.

— Началась война и все переключились на Украину, вроде бы никому мы не были нужны. Но как раз тогда и надо было начинать, потому что Беларусь, про наших женщин, конечно, начали забывать. Так много произошло с тех пор. Леся пошла воевать. Максим попал в плен и освободился из него. А наши женщины все еще сидят, — говорит Евгения.

«У нее буквально одни трусы и некому помочь»

Проект рос и со временем стали приходить вопросы, как помочь героиням публикаций: «Некоторые находили через нас своих подруг, одноклассниц, одногруппниц. Было такое — вот вы про Вику написали, я даже не знал, а ее, оказывается, посадили».

«Палітвязынка» начала помогать политзаключенным материально. С Евгенией связывались беларуски, прошедшие через административный арест и СИЗО, они рассказывали о своих соседках по камерам и просили помочь им.

— Это стало настоящим комьюнити, сестринством. Они рассказывали про женщин-«дальнобоев», у которых большие сроки. Про тех, кого некому поддержать. Об одной женщине в СИЗО нам писали: «У нее буквально одни трусы и некому помочь. Мы с ней делились, ее некому собрать в колонию».

«Очень важно собрать хорошую передачу, она может быть одна в год»

Для сбора посылок, оплат адвоката и других нужд Евгения объявляла сборы через «Палітвязынку».

— На то, чтобы собрать одну передачу, уходило несколько дней. Если просили купить черный спортивный костюм, то искали лучший черный спортивный костюм, который соответствует требованиям колонии. Потому что это единственная вещь, в которую женщина может переодеться после ужасной тюремной формы. И так во всем: собрать хорошую передачу очень важно. Она же может быть одна в год, потому что девочек передач лишают.

Волонтеры проекта были готовы помогать днем и ночью, отвечать на звонки родных политзаключенных:

— Была пожилая женщина, у нее дочка в колонии. Она звонила нашей волонтерке по ночам, просила — вы помолчите, можно я вам поплачу, выскажусь. И девочки включались в это.

«Она попросила привезти ей хотя бы сока, потому что она сама так ослабла, что не может ничего»

В помощь постоянно включались разные люди. Даже если сбор шел медленно, всегда удавалось найти того, кто поможет.

— Эта же не та ситуация, где ты можешь сказать «извините, сегодня мы вам помочь не можем». Нет, если к тебе обращаются, ты сделаешь все, чтобы просьбу выполнить, какой бы она ни была. Нам однажды написала одинокая женщина, которая недавно вышла из колонии, она тяжело заболела воспалением легких и даже не могла нормально ходить, дышать. Она попросила привезти ей хотя бы сока, потому что она сама так ослабла, что не может ничего. Пришлось срочно искать кого-то, кто все нужное привезет и за ней присмотрит.

Однажды «Палітвязынке» оставил «хороший донат» олимпийский чемпион из Украины. Спортсмен был впечатлен тем, через что проходят беларуски в заключении:

— Тогда как раз было помилование и у нас получилось раздать эти деньги.

Женщины, освобождавшиеся из колоний, связывались с Евгенией и благодарили.

— Мне однажды написали: первое что я сделала, когда вышла из СИЗО и взяла в руки телефон — зашла в инстаграм, чтобы найти вас и сказать спасибо.

«Девушки выходят подавленные из-за того, что не смогут родить»

За время работы «Палітвязынкі» Евгения общалась с десятками беларусок, которые прошли через заключение. По словам основательницы «Палітвязынкі», все они выходят «в ужасном состоянии» и нуждаются в поддержке.

— Если раньше был запрос на психологическую помощь и хватало 10 сессий, чтобы человек немного пришел в себя, то сейчас речь идет про психиатра, про медикаментозное лечение или даже госпитализацию. Девушки часто выходят подавленные из-за того, что, похоже, не смогут родить — уходит здоровье, уходит фертильный возраст».

«Мы сделали все, что могли»

После признания проекта «экстремистским формированием» Евгения приняла трудное решение и закрыла «Палітвязынку» ради безопасности всех, кто помогал или получал помощь.

— Я сразу подумала про фейсбук, там много кто комментировал мои посты, писал. Про родителей, конечно, сразу подумала. Дочь начала расспрашивать — а что с нами теперь будет, нас в розыск объявят? Из Беларуси мне стали писать, спрашивали, какие будут последствия. Я не знаю, ничего не могу сказать. Мы сделали все, что могли. Я взяла у всех контакты родственников, если что случится — будем помогать, — говорит она.

Пока журналистка в растерянности: проект, которым она жила последние годы, больше не работает. Тем не менее, она рада, что была возможность завершить все одним днем.

— Не представляю, что бы я делала, если бы мы были привязаны к донорам или фондам. С одной стороны безопасность людей, с другой — твои обязательства.